Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А! Это вы доктор, — сказал молодой человек дрожащим голосом. — Я вас ждал.
— Я обещал быть до полуночи.
— Вы пунктуальны, я не могу вас ни в чем упрекнуть, но вы знаете, доктор, речь идет о счастье всей моей жизни.
И они вошли в комнату на первом этаже. Какая гигантская разница была между этим скромным жилищем и роскошным особняком, в котором Губерт принимал доктора Бонантейля!
— Никаких новых симптомов? — поинтересовался Гарри.
— Никаких. Вы полагаете, что может наступить кризис?
— Да, хотя я думаю, что нам больше нечего опасаться.
— Если бы вы знали, что я испытываю, когда вижу, что она по-прежнему пребывает в летаргии… Я боюсь сойти с ума.
— Сохраняйте спокойствие, — сказал Гарри. — Я смею надеяться, что скоро она придет в себя.
— Если бы это было действительно так! Моя благодарность…
— Об этом мы после поговорим, — мягко прервал его доктор. — Теперь я приступлю к делу. Может, уже через час больная очнется, и к ней вернется сознание.
Странное дело! При этих словах доктора, вселявших надежду и заключавших в себе положительный прогноз, Губерт задрожал всем телом.
— Через час! — повторил он, проведя рукой по лбу.
— Ведите меня к больной, — сказал доктор, который, казалось, не заметил странного восклицания.
— Подождите…
И он замолчал на минуту.
— Вы меня не поняли, разумеется… — продолжал он, пытаясь скрыть смущение. — Простите меня! Я теряю голову перед таким счастьем!
Губерт де Ружетер, глухо проговорив эти слова, нервно рассмеялся и воскликнул:
— Неужели я сделаю подлость? — И, схватив доктора за руку, он воскликнул: — Идемте!
Они поднялись наверх. Губерт едва держался на ногах от волнения и опирался рукой о стену, словно боясь упасть. Схватившись за ручку двери, он после двух секунд колебания с решимостью толкнул дверь.
— Входите, доктор! Входите и делайте свое дело.
Дверь за доктором закрылась. Губерт, бледный как смерть, прислонился к стене и нащупал какой-то предмет под складками сюртука на левой стороне груди. Это был пистолет… Комната, в которую вошел Гарри Бирд, ничем не отличалась от той, куда не так давно заходил доктор Бонантейль. Та же голубая с серебром обивка на стенах, такой же диван, где лежала молодая женщина в белом одеянии. Ее худое лицо еще больше осунулось, хотя на щеках играл румянец.
Гарри остановился и внимательно посмотрел на больную. Побывав в Индии, он лучше парижского доктора знал те таинственные растения, с помощью которых жрецы Брамы парализуют своих жертв. С первого взгляда на больную Гарри понял, что ее отравили растительным ядом, и сразу достиг цели, к которой стремился доктор Бонантейль. Лечение, прописанное Бирдом, должно было привести к выздоровлению.
Доктор долго размышлял. Будучи флегматиком, он не стал обращаться к Рожеру с вопросами и, анализируя все сам, кое-что подметил. Поначалу дерзкий, молодой человек подчинился воле доктора, но при этом был необыкновенно бледен, в глазах у него горел мрачный огонь, а все тело подрагивало, словно он вспоминал нечто ужасное. Во всем его поведении читался ужас и, более того, угрызения совести!
Да, граф де Рожер, должно быть, носил на душе тяжкий грех. Но какой? Не нужно думать, что доктором Гарри руководило одно любопытство. Им двигала алчность. Несмотря на скромную обстановку, врач заключил, что граф богат. Щедрость молодого человека укрепила его убеждение, а обещание награды было настолько соблазнительным, что пробудило в нем еще и корыстолюбие. Он мечтал о богатстве!
По мнению Гарри, настала минута решительных действий. Осмотрев больную, он подошел к двери. Мы уже заметили, что Ружетер в страшном волнении остался за дверью. Стиснув зубы и напряженно во что-то всматриваясь, он стоял, прислонившись к стене. Гарри так внезапно распахнул дверь, что Губерт едва успел отскочить, и это не ускользнуло от внимания доктора.
— Я не буду сейчас говорить о том, — начал он торжественно, с легким оттенком иронии в голосе, — как оскорбительно для меня ваше недоверие…
Губерт отрицательно покачал головой, но Гарри продолжал, словно не замечая этого:
— Я хочу поговорить с вами о более серьезных вещах. Опыт, который я намерен произвести и от которого жду благоприятных результатов, может, однако, иметь опасные последствия. Этого я не могу и не имею права от вас скрывать. Эксперимент с моей стороны потребует безупречной верности руки, а со стороны больной — абсолютного спокойствия. Когда мне удастся вернуть ей память, малейшее потрясение, крик радости, вырвавшийся у вас, одно только слово будут способны вызвать кризис, последствия которого могут быть ужасны и непоправимы. Итак, я обращаюсь к вашему разуму и сердцу… Спуститесь вниз, закройте за собой дверь и не приходите сюда до той минуты, пока я не позову вас.
Губерт был поражен! Трудно описать, что он чувствовал в эту минуту. Не опасался ли он за жизнь женщины? Не пугал ли его страшный опыт, который повлияет и на его жизнь? Сжав кулаки, он продолжал стоять молча.
— Ну так что же? Я жду, — высокомерно сказал Гарри.
Ружетер был сам не свой. Прежде он никому бы не позволил произнести подобную фразу, но теперь племянник графа Керу, опустив голову, отозвался:
— Я повинуюсь…
— Помните, что это вопрос жизни и смерти. Что бы вы ни услышали, пусть даже крики, дайте мне слово не входить в комнату.
— Но разве она может из-за этого умереть?
Гарри пристально посмотрел на него:
— Вы уверены в том, что хотите, чтобы она жила?
При этих словах Губерт отпрянул от своего собеседника. Не наделен ли этот человек силой читать его мысли? Но Гарри, не придавая большого значения своим словам, продолжал:
— Может быть, наука вернет вам только слабое болезненное существо, одну лишь тень. Но, как бы то ни было, я полагаюсь на ваше слово. Доверьтесь мне, а главное — запаситесь терпением и мужеством.
И, прежде чем к Губерту де Ружетеру вернулось самообладание, Гарри вошел в комнату больной и запер за собой дверь. Шатаясь, как пьяный, Ружетер спустился вниз, подчиняясь приказанию доктора. В гостиной он сел на стул и, едва дыша, уставился в темный угол. Казалось, молодой человек видел страшный образ, недоступный другим. А наверху тем временем происходило следующее. Войдя в комнату больной, доктор, несмотря на обещание Ружетера не входить, запер дверь на ключ.
— Ну, Гарри, — проговорил он, — не упусти своего богатства! Счастливый случай выпадает нечасто!
Просчитав заранее шансы на успех, он вынул из кармана небольшой футляр, открыл его и положил на камин. В этом футляре имелись всевозможные инструменты: стальные ножички, прямые, кривые, скругленные пилочки и другие мелочи, необходимые для работы хирурга. Доктор выбрал ланцет с пружиной. Испробовав ее действие, он достал из того же футляра маленькую баночку с небольшим количеством белого порошка. Приблизившись к больной, Гарри поднял рукав ее белого пеньюара и, склонившись над обнаженной рукой, приложил к ней инструмент. С нажатием пружины механизма щепотка белого порошка исчезла в образовавшемся на коже надрезе. Гарри гордо выпрямился. Прошло несколько минут. В комнате царила тишина.
Вдруг женщина медленно приподнялась и открыла глаза. Видела она что-нибудь или нет — было сложно сказать. Ее руки не двигались, без их помощи женщина выпрямилась и опустила ноги на ковер. Гарри отступил и скрылся за занавеской у окна. Некоторое время пациентка сидела неподвижно и в своем белом одеянии походила на привидение. Но кровь постепенно приливала к ее лицу. Вдруг она схватилась руками за голову.
— Убийцы! Убийцы! — прокричала она.
Чему приписать это проявление жизни и последовавший за ним кризис? Женщина вдруг задрожала и стала размахивать руками, словно отбиваясь от невидимых врагов.
— Убийцы! На помощь! — снова закричала она.
Гарри сделал два шага вперед и очутился перед женщиной, однако она не видела его. Схватив ее за руки, доктор спросил:
— Кто вы такая?
Она не слышала его вопроса и, пытаясь высвободиться, произнесла:
— Оставьте меня! Куда вы меня ведете? Нет-нет, я не хочу! Мои крики услышат! Не зажимайте мне рот! Муж мой, на помощь!
Гарри с любопытством вслушивался в отрывистую речь пациентки. К его счастью, она говорила не так громко, чтобы Губерт мог ее услышать.
— Звуки колоколов, — продолжала между тем женщина. — Они звонят, приветствуя наш кортеж. Как блестит алтарь! Как красиво церковь убрана цветами! Сколько людей вокруг! А эти звуки органа, и священник, благословляющий меня…
Затем в ее голосе послышалось опасение:
— Кто эти люди в масках? Что им нужно? Выстрел! О боже мой! Это убийство! Но кто это сделал? Они меня схватили и куда-то тащат! Я узнаю вас, господин Губерт де Ружетер! Эти люди служат орудием вашей низкой страсти! Подлец! Негодяй! Для вас нет ничего святого! Я же жена вашего дяди, графа Керу!
- Пуаро расследует. XII дел из архива капитана Гастингса - Агата Кристи - Детектив / Классический детектив
- Нелепо женское правленье - Лори Кинг - Классический детектив
- Эркюль Пуаро и Убийства под монограммой - Софи Ханна - Классический детектив
- Необычная шутка - Агата Кристи - Классический детектив
- Вмешательство мисс Сильвер. Когда часы пробьют двенадцать - Патриция Вентворт - Классический детектив
- Три гроба - Джон Карр - Классический детектив
- Цыганка из ломбарда - Фергюс Хьюм - Классический детектив
- Смерть приходит в Пемберли - Филлис Джеймс - Классический детектив
- Детектив перед сном - Петер Аддамс - Классический детектив
- Мотив и возможность - Агата Кристи - Классический детектив